Дорогою мечты
Никольская гора
Осталось в памяти и первое дежурство на Никольской горе на летнего Николу. В то раннее утро двадцать второго мая 1981 года мне, наряду с другими сотрудниками отдела, предстояло под видом обеспечения противопожарной безопасности препятствовать доступу верующих людей к местам проведения религиозных обрядов, посвящённых этому христианскому празднику. Это было подножье горы в районе пристани со стороны улицы Водников.
Ранее Никольскую гору я видел только издалека и никогда на ней не был. Находясь в непосредственной близости, я был впечатлён её величием и неописуемой красотой, её сказочным окружением всюду цветущих садов и пробудившейся майской природы. Это была поистине неземная красота, наполненная радостью жизни и ощущением грандиозного праздника.
Не менее глубокое впечатление на меня произвело и огромное количество идущих на гору верующих. Они шли со всех сторон нескончаемым потоком, с каждой минутой, с каждым часом наполняя всю округу своим присутствием. Но при этом никакого лишнего шума, никаких громких разговоров и криков, никакой суеты и давки среди них не было, что создавало особую атмосферу божественного таинства. Я с огромным интересом наблюдал за происходящим.
В какой-то момент я обратил внимание на медленно идущую с палочкой и небольшой котомкой за плечами худощавую старушку невысокого роста, которая по мере приближения не только не ускорила свой шаг, как это делали другие, чтобы быстренько прошмыгнуть мимо стоящих впереди милиционеров, но и не попыталась даже обойти их. Наоборот, остановившись напротив меня, она поклонилась, и, перекрестившись, тихо сказала: «Пропусти меня, сынок, пожалуйста». Конечно же, я пропустил её, и не только пропустил, но и от души поздравил с праздником, искренне пожелав этой милой бабушке здоровья и долгих лет жизни. В ответ, обратив на меня свой взор, она так же тихо произнесла: «Спасибо, сынок, я буду за тебя молиться», при этом в её добрых глазах блеснули слёзы… Слёзы, которые настолько сильно тронули мою душу, что я сразу же принял решение немедленно покинуть место несения службы и никогда больше не стоять на пути тех людей, которые с радостью и праздничным настроением идут просто помолиться и набрать воды, а не поджигать гору с колодцами. Тем более ни я, ни дежурившие со мной милиционеры «обеспечением противопожарной безопасности» не занимались и своим присутствием никак не препятствовали мирному шествию паломников.
Я не хотел быть участником антирелигиозной кампании, развёрнутой районной властью против верующих. Быть верующим или не быть – дело каждого, признавать или не признавать ту или иную веру – каждый решает сам. Но все мы обязаны уважать верующих, их человеческое достоинство, религиозные чувства и традиции, а значит, уважать и веру. Движимый такими мыслями, я всё дальше и дальше уходил от Никольской горы…
На ревизию – на тракторе
Дела служебные требовали постоянных выездов в разные концы района, но хроническая нехватка автотранспорта каждый раз превращала эти выезды в большую проблему. Было настоящим везением, когда одновременно возникала необходимость выезда в отдалённые точки сразу нескольких служб. В таких случаях начальник милиции Валентин Евгеньевич Глухов выделял закреплённый за ним милицейский УАЗ, милиционером-водителем которого был участник Великой Отечественной войны, партизан (воевал с шестнадцати лет в партизанской бригаде известного героя Советского Союза Константина Сергеевича Заслонова) старший сержант милиции Борис Яковлевич Липкин, который по пути следования развозил сотрудников по нужным сёлам, а вечером забирал обратно.
Самой проблемной зоной в этом плане был Астрадамовский куст, который являлся основной зоной моего оперативного обслуживания. Если не удавалось найти попутный транспорт в том направлении, то приходилось с утра на первом рейсовом автобусе добираться до Астрадамовки, а там – как получится. Бывало, что та же самая проблема возникала и при возвращении обратно, если не успевал вернуться из какого-нибудь отдалённого села в Астрадамовку до убытия последнего автобуса. В таких случаях очень часто выручал общий наш с братом Ренатом друг и кувайский земляк Александр Евгеньевич Моисейчев, проживающий в Астрадамовке, который в любое время на своём личном «Москвиче» лихо доставлял меня в Сурское.
Не раз по моей просьбе на своих зелёных «Жигулях» первой модели рассекали ночную трассу автодороги Астрадамовка – Сурское и братья Аникины – Николай и Александр. Не оставались в стороне от решения моих проблем и бывший мастер Астрадамовского дорожно-строительного участка Владимир Яковлевич Жигалин, бывший председатель Астрадамовского сельского совета Юрий Викторович Стучилин и другие. К сожалению, не так давно Юрия Викторовича не стало… Память до сих пор хранит доброту этих отзывчивых и неравнодушных к чужим проблемам людей, в своё время не только оказавших большую помощь лично мне при выполнении служебных задач, но и тем самым внесших свой невидимый вклад в дело укрепления правопорядка.
Но не только автомашины и автобусы являлись нашим обычным средством передвижения, был и необычный для этих целей транспорт – трактор. Нам с Александром Петровичем Груздовым надо было выехать в село Архангельское на ревизию в магазин, где накануне была совершена кража. Выехавший на место происшествия в составе следственно-оперативной группы опытнейший сыщик уголовного розыска старший лейтенант милиции (выйдет в отставку в звании майора милиции) Михаил Петрович Каргин сообщил по телефону о том, что проникновение в магазин было совершено путём срыва навесных запоров, но в ходе более детального осмотра у него возникли некоторые сомнения, для разрешения которых требовалась ревизия с непосредственным нашим участием.
В Астрадамовке нас уже ждали председатель РТО Виктор Александрович Сидорычев и ревизор Борис Семёнович Холодов. Все были готово к выезду, но не было самого главного – транспорта, чтобы по раскисшей от проливных осенних дождей дороге добраться до Архангельского, асфальта в то время туда не было. По нашей просьбе руководство совхоза «Астрадамовский» выделило нам старенький трактор «Беларусь» с ещё более старой тракторной тележкой, в нее на ферме мы бросили несколько охапок соломы и тронулись в путь. Всю прелесть «комфортной» поездки мы ощутили сразу же, с первых метров движения, когда из-под тракторных колёс в нас полетели комья грязи, уворачиваться от них мы были вынуждены на протяжении всего пути.
Когда стало понятно, что ревизия продлится допоздна, а в Астрадамовке были другие неотложные дела, Груздов с Сидорычевым оставили нам с Борисом Семёновичем транспортное средство и пешком ушли в Астрадамовку. Ревизия, как и ожидалось, завершилась ближе к полуночи, и только глубокой ночью, голодные, уставшие, грязные и насквозь промокшие застигнувшим нас в пути холодным осенним дождём, мы вернулись в Астрадамовку. В общей сложности нам пришлось проехать в тракторной тележке около тридцати незабываемых километров.
Засада
Вскоре после этой поездки возникла ещё одна срочная необходимость выехать в село Помаево, где предстояло устроить засаду по месту жительства сельчанина, совершившего побег из исправительно-трудовой колонии Ульяновской области. Сообщение о побеге поступило в дежурную часть РОВД в выходной день, когда в отделе, кроме дежурного наряда, никого из сотрудников не было, как и не было времени на сбор всего личного состава, поэтому были подняты по тревоге и вызваны в отдел я и сержант милиции Александр Анатольевич Шитов, проживавшие в непосредственной близости от милиции. До нас была доведена ориентировка на сбежавшего и поставлена задача найти и задержать преступника. Получив табельное оружие, мы немедленно выехали в район проведения операции. Группу задержания возглавил заместитель начальника РОВД по оперативной работе Вячеслав Васильевич Сомов. Вскоре мы были уже в Астрадамовке, но ехать дальше на своём УАЗе по осеннему бездорожью, тем более подъехать, соблюдая требования скрытности, не могли, поэтому возникла необходимость в машине повышенной проходимости. По телефону из Астрадамовки мы обратились за помощью к моему старшему брату Иршату, работавшему в то время начальником Большекувайского лесозаготовительного участка. Он с пониманием отнёсся к нашей проблеме и оперативно выделил лесовоз марки ЗиЛ-157, шутливо прозванный кувайскими шоферами «Колун» (некоторые называли его «Захар», реже – «Крокодил»). Кое-как втиснувшись втроём в кабину, мы продолжили свой путь. Конечно же, неудобства были колоссальными, но всё же это было лучше, чем трястись под холодным дождём в тракторной тележке.
Засветло, не заезжая в село, мы визуально установили дом семьи беглеца, за которым предстояло вести скрытое наблюдение, пути подхода к нему, какие рядом находятся строения, ограждения, деревья и кустарники, внимательно окинули взглядом окружающую местность, определили сектор наблюдения и, в случае необходимости, ведения огня, после чего убыли в село Паркино. Там, с учётом возможных вариантов развития событий, был разработан детальный план задержания. Казалось бы, ну что тут планировать-то: пробрался незаметно к дому, и сиди себе спокойно, посматривая по сторонам. На самом же деле за кажущейся простотой этого короткого слова «засада», кроется серьёзная опасность, сопряжённая с огромным риском для жизни и здоровья не только сотрудников милиции, но зачастую и гражданского населения. Ведь никогда доподлинно не известно, как поведёт себя преступник и чего от него ожидать.
С наступлением темноты мы с Александром со стороны огорода подошли к дому и выбрали удобную для наблюдения позицию. Дом находился на самом краю села, и это обстоятельство давало нам возможность с одной точки наблюдения контролировать прилегающую к нему местность сразу с трёх сторон. Это было, пожалуй, единственным плюсом в нашей ситуации, а в остальном – холод, временами моросящий дождь, тревожное ожидание… Всё это мы сполна ощутили в первую же ночь, которая была для нас очень напряжённой и бесконечно долгой, хотя и прошла относительно спокойно.
Наступила вторая ночь. Ситуация не менялась, обстановка оставалась прежней: беглый преступник не появлялся, каких-либо признаков его нахождения в доме мы не наблюдали. Вот уж действительно, ждать да догонять – хуже нет. Вдруг со стороны огорода до нас донёсся едва уловимый шорох, который тут же стих. Затаившись и напряжённо всматриваясь в ту сторону, мы пытались хоть что-то там разглядеть, но, как бы пристально ни присматривались, каких-либо подозрительных движений не заметили. Через минуту – другую повторилось то же самое. И так несколько раз. Сложилось впечатление, будто кто-то осторожно пробирается к дому, поэтому мы были до предела сконцентрированы и в любой момент готовы к действиям. Напряжение с каждой секундой нарастало, зрение и слух обострились, адреналин зашкаливал…
Но вскоре оказалось, что наши тревожные волнения были напрасными : вместо ожидаемого беглеца из зарослей крапивы на мгновенье показался тёмный силуэт то ли лисы, то ли собаки, который тут же растворился в темноте. Вновь наступила тишина. После полуночи мы увидели свет фар движущейся в нашу сторону автомашины со стороны Паркино, она остановилась на окраине села за старой деревянной церковью. Это был условный сигнал о завершении операции, который мы восприняли с огромной радостью, и немедленно покинули место несения службы. Вячеслав Васильевич сообщил о том, что беглеца задержали, а нам дана команда возвращаться в РОВД. На том же «колуне», под управлением шофёра Михаила Николаевича Круглова, мы вернулись в Астрадамовку, где нас уже ждал Борис Яковлевич Липкин на своей «канарейке» (такое прозвище милицейский УАЗ получил из-за своей жёлтой окраски), а впереди – целые сутки отдыха.
Продолжение следует.