Дорогою мечты
Психически больной с топором
Как-то раз я был направлен в село Барышская Слобода для оказания помощи медицинским работникам Сурской районной больницы. Нужно было задержать и доставить в больницу имени Карамзина в Ульяновск психически больного мужчину из категории социальноопасных. Оказание такой помощи предусмотрено совместным приказом министерства здравоохранения и министерства внутренних дел, поэтому выезды милиции на такие мероприятия были обязательными. Обычно на задержание так называемых «буйных больных» направлялось не менее двух милиционеров, но иногда бывало и такое, что выезжал только один сотрудник. Это был как раз тот случай, когда я выехал один.
Уже при подъезде к селу медсестра предупредила, что пациент проявляет агрессию и может даже напасть с каким-нибудь предметом в руках. И только при виде человека в милицейской форме он ведёт себя более-менее спокойно. Это запоздалое сообщение оптимизма мне не прибавило, так как я находился в гражданской одежде. Вскоре наша машина «скорой» остановилась напротив дома больного. Возле дома – никого, окна занавешены, двери заперты изнутри. Но вот дёрнулась занавеска, за которой мы увидели человека с топором в руках. Права была медсестра: нас здесь никто не ждал, а может, наоборот – ждал, поэтому и приготовился встречать с топором.
Сразу же стало понятно, что попасть внутрь дома мы не сможем, а значит, никаких шансов на его задержание у нас нет. Но тут я вспомнил случай, когда мы с братом Ренатом, работавшим участковым инспектором милиции вместо вышедшего на пенсию Павла Фёдоровича Козлова, задерживали в деревне Лебедёвка пьяного дебошира. В тот раз по делам службы я находился в кабинете у брата в Астрадамовке. В этот самый момент поступило телефонное сообщение о том, что один из жителей Лебедёвки в пьяном виде выгнал из дома жену с детьми и грозится поджечь дом. Не мешкая ни секунды, мы с Ренатом выехали на место происшествия. Двери в дом так же были заперты изнутри. На наши просьбы впустить, дебошир отвечал угрозами расправиться с нами и подпалить дом.
Тогда Ренат попросил меня отвлечь его разговорами через окно, а сам незаметно проник сначала во двор, а затем через сенную дверь стремительно вошёл в дом. Когда забежал я, то увидел, как здоровенный мужик под два метра ростом, пристёгнутый одной рукой наручниками к железной кровати, таскает её по дому и бегает за Ренатом. После недолгих разговоров пьяный хулиган успокоился и благополучно перекочевал из своего дома в казённый дом на нары. Впоследствии Ренат рассказал, что едва он успел защёлкнуть наручники на запястье одной руки дебошира, как тот сразу же набросился на него, но он успел отскочить от нападавшего и пристегнуть его к металлической дужке кровати. Таким же путём я решил попробовать попасть в дом и в Слободе.
Дверь со стороны огорода была не заперта, и я беспрепятственно зашёл во двор, но сенная дверь со двора оказалась запертой на крючок. Через дверную щель мне удалось расчёской откинуть крючок, а затем пробраться к больному. Моё внезапное появление для человека с топором явилось полной неожиданностью, что привело его в состояние растерянности, и какие-то секунды он непонимающе смотрел на меня. Но и этих коротких секунд хватило на то, чтобы наш пациент мирно улёгся на пол рядом со своим топором и перестал быть источником смертельной опасности. Этот случай наглядно показал, что даже безопасные на первый взгляд выезды могут представлять серьёзную угрозу с далеко идущими последствиями. Он стал для меня лишним подтверждением того, что мелочей в милицейской профессии не бывает.
Обиженные бабушки
Я и трое моих братьев росли и воспитывались в атмосфере полного взаимопонимания в семье, в атмосфере любви друг к другу и уважения к другим, особенно к старшим и пожилым людям. Поэтому я всегда относился к ним с особым уважением и старался в любой ситуации оказать им помощь, особенно тем пожилым людям, которые подвергались физическому насилию и унижению со стороны более сильных. Сохранился в памяти случай, когда в начале своей милицейской карьеры я впервые увидел в милиции избитую старенькую бабушку. Она, сгорбившись, тихо сидела в коридоре второго этажа отдела и провожала тоскливым взглядом проходивших мимо милиционеров. Было видно, что она пришла искать защиты, но то ли в силу своего преклонного возраста, то ли от перенесённого стресса (скорее всего, и то, и другое) не знала, к кому со своей бедой обратиться. Я не мог пройти мимо и пригласил её к себе в кабинет. То, что рассказала бабушка, повергло меня в самый настоящий шок. Оказалось, что накануне вечером её избила и выгнала из дома родная дочь, после чего та вынуждена была всю ночь провести в своём саду на голой скамейке. Бабушке повезло, что летняя ночь была тёплой, и она не так сильно замёрзла.
В прямые обязанности инспектора ОБХСС не входили случаи разбирательств с такого рода правонарушениями, но я всё-таки решил постараться помочь пожилой женщине. Приняв от бабушки заявление, я выехал по указанному адресу. Дверь открыла дочь, и сразу же бросилось в глаза, что она находится в нетрезвом состоянии. На мой вопрос, где сейчас её мать, она, не моргнув глазом, соврала, что у родственников в Ульяновске. Я доставил её в РОВД. После оформления административного материала по мелкому хулиганству поместили её до вытрезвления в камеру ИВС.
Утром следующего дня обратился к председателю Сурского районного суда Евгению Николаевичу Мишанину с просьбой войти в положение несчастной бабушки и хоть на несколько суток изолировать от неё дочь. Евгений Николаевич, проявив сострадание к старому человеку, вынес постановление о привлечении хулиганки к административному аресту сроком на десять суток, дав ей тем самым достаточно времени для переосмысливания своего отношения к матери. В дальнейшем я несколько раз навещал ту бабушку дома. Уж не знаю, как на самом деле сложились у неё после этого случая отношения с дочерью, но жалоб больше не поступало.
В середине восьмидесятых годов прошлого столетия в жизни советских людей появились такие слова, как «перестройка», «гласность», «ускорение», а вместе с ними и слово «дефицит». Этот дефицит совсем скоро стал тотальным, причём буквально на все пользующиеся спросом товары – и промышленные, и продовольственные. Бывало такое, что в магазинах покупателей встречали почти пустые полки, на которых лежали кое-какие никому ненужные товары. Всё-таки приобрести нужный товар было можно, если имелись знакомства и связи среди работников торговли. Попросту говоря, – по «блату».
Именно из-за дефицита и блата мне пришлось однажды вступиться за бабушку в одном из магазинов Карсунского района. В тот раз на попутном автобусе совхоза «Кувайский» я возвращался из Сурского к своим родителям на кордон. Проезжая через одно из находившихся на пути следования сёл, заехали за покупками в продовольственный магазин. Неторопливо окидывая взглядом скудное содержимое полок, я обратил внимание на продавца магазина, который некоторым покупателям, видимо «блатным» односельчанам, отпускал чай, сигареты и другие товары из-под прилавка. Она грубо нарушала правила торговли, совершая преступление, так как на этот счёт имелась уголовная статья за сокрытие товаров от свободной продажи. По закону я мог бы пресечь это преступление. Но так как оно не влекло за собой наступления каких-либо тяжких и особо тяжких последствий для граждан, у меня не возникло желания встревать, тем более в чужом районе.
Но вот в магазин зашла старенькая бабушка, дрожащей рукой тяжело опираясь на палочку, шаркающей походкой она направилась к прилавку. Как-то сжалось сердце от мысли, что она вообще осталась одна, без родных и близких, и даже некому купить ей буханку хлеба… Бабушка хотела купить пачку чая и пачку сахара, но получила ответ, что ни того, ни другого нет. Как-то обречённо глядя на продавца, она, словно извиняясь, еле слышно сказала, что кроме сладкого чая с размоченным кусочком хлеба она и есть ничего не может, и медленно направилась к выходу. Дальше оставаться безучастным наблюдателем я уже не мог. Остановив бабушку, подошёл к продавцу и попросил продать ей чай, сахар и всё то, что она попросит. Отказ в моей просьбе был вполне ожидаемым, но неожиданным был ответ продавца с требованием немедленно покинуть магазин « вместе с этой старухой». Еле сдерживая себя, предъявил ей своё служебное удостоверение и объявил о закрытии магазина для проверки на предмет выявления укрытых от свободной продажи товаров… Бабушка купила не только чай и сахар, но и конфеты с печеньем. Не остались без нужных покупок и другие покупатели. Без блата.
Служба участковых
В 1987 году в связи с организационно-штатными изменениями я был переведён в службу охраны общественного порядка и назначен на должность старшего инспектора группы по руководству участковыми инспекторами (в дальнейшем – участковыми уполномоченными) милиции. Служба ОБХСС продолжила функционировать в составе старшего лейтенанта милиции Ивана Викторовича Кочедыкова и лейтенанта милиции Василия Николаевича Нестерова (Александр Петрович Груздов к тому времени был уже назначен на должность заместителя начальника Вешкаймского РОВД по оперативной работе, и спустя несколько лет вернётся в Сурский РОВД начальником милиции). Чуть позже к ним присоединился выпускник Елабужской специальной средней школы милиции лейтенант милиции Виктор Серафимович Николаев.
Работа участкового инспектора милиции – одна из самых сложных и тяжёлых, требующая массу сил и времени для выполнения множества задач, начиная от предупреждения, раскрытия и документирования преступлений на обслуживаемом административном участке, в том числе тяжких и особо тяжких, до выявления и пресечения административных правонарушений, рассмотрения жалоб и заявлений граждан и юридических лиц, и многого другого. Круг обязанностей участкового инспектора охватывает работу практически всех служб милиции: охрана общественного порядка, обеспечение безопасности дорожного движения и пожарной безопасности, работа по линии инспекции по делам несовершеннолетних, дознания, инспекции исправительных работ, лицензионно-разрешительной работы и другим направлениям.
Фактически участковый инспектор отвечает за всё, что происходит на его административном участке, у него как будто тысяча и одна обязанность. Их семь человек обслуживали территорию района площадью 1668 квадратных километров, 65 населённых пунктов с населением около 28 тысяч человек. В среднем каждый участковый обслуживал десять – двенадцать сёл и деревень, за исключением Сурского административного участка, в который входили Сурское, Студенец и Чернёново. Он являлся центральным участком, и обслуживался участковым инспектором лейтенантом милиции Николаем Валентиновичем Хохловым. Большая нагрузка лежала на участковых инспекторах Астрадамовской зоны, которую обслуживали лейтенанты милиции (оба выйдут в отставку в званиях майора) Ренат Хатемович Тукаев и Сергей Васильевич Леванов. На двоих у них было 32 населённых пункта. В оперативном плане их административные участки были одними из самых сложных. Это, прежде всего, было связано со значительным отдалением их от РОВД, что не позволяло следственно-оперативным группам в кратчайшее время прибывать на места происшествий и раскрывать преступления по горячим следам, а так же с тем, что территория Астрадамовки бывшего районного центра и вплотную граничила с территориями соседних республик Чувашии и Татарстана, Карсунским и Майнским районами. Зачастую жителями совершались кражи лошадей, крупно-рогатого скота, кражи из магазинов и другие преступления, в том числе были и убийства. Как правило, раскрывать такие преступления крайне сложно, но всё же Ренату Хатемовичу и Сергею Васильевичу это удавалась, к тому же довольно-таки успешно, во многом благодаря тому, что ими были налажены тесные контакты со многими работниками милиции соседних отделов милиции Дрожжановского и Шемуршинского районов Татарстана и Чувашии, с участковым инспектором милиции Карсунского РОВД лейтенантом милиции (выйдет в отставку подполковником милиции) Игорем Степановичем Добрыниным. Несмотря на то, что все давно уже вышли в отставку, они до сих пор поддерживают дружеские отношения, предаваясь при встречах воспоминаниям о лихих годах своей милицейской молодости.
Продолжение следует.